Кровь звёзд. Мутанты - Страница 34

— Ты видишь, — шептало пламя, вновь ставшее маленьким и кротким, — я бессильна тут, понимаешь? Не нужно больше подходить ко мне. Но я буду всем для тебя! Послушай: ты никогда не узнаешь, что такое страсть и закат жизни; и тогда, когда всякий мозг замерзает, ты увидишь, как перед тобой откроется вечное лето… Что же еще ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты появилась на этом турнире, — сказал Жильбер.

Ночь накануне сражения

Праздник приближался, как ураган. Уже в течение нескольких недель, покидая свои деревни, крестьяне Галилеи устремлялись в город. Их жены, одетые в платья голубых тонов, со звездой между бровями, носили на голове ручные веялки, заполненные просом, или до краев наполненные медом амфоры; ослы сгибались под тяжестью раннего урожая, а пухленькие голые ребятишки бегали и хватали коз за вымя.

Мелкие дворяне из долины Белаа и Анти-Ливана, не имея денег на приобретение доспехов, прибывали в качестве зрителей в город обходным путем, на верблюдах, с вложенной в седельную торбу провизией на несколько дней; у некоторых в руках имелись разукрашенные копья. Они располагались лагерем у городских ворот, смешивались с толпой бедуинов. Монахи продавали невероятные мощи: только правые руки и головы апостолов. Астрологи собирали толпы желающих узнать свою судьбу.

Однажды ночью Сафарус, заснувший в приюте, где раввины забыли свои знания и мудрость, проснулся от дохнувшего в лицо огня. Сначала он подумал, что это горячий хамсин, и спрятался под циновками, но затем решил открыть глаза. Перед сложенными горой библиями стояла Эсклармонда, а вокруг нее распространялось сияние. Она спросила:

— Кто я, Агасверус?

Он задрожал.

— Все эти дни, — говорила она быстро хриплым голосом, — я жила, окутанная туманом плоти, сейчас он рассеивается. Это закон природы? Это результат формул ваших мудрецов? Я все прочла. Говори, ты должен мне сказать это. Ты вызвал меня из бездны, может быть, даже из небытия…

— Это принц Д‘Эст вывел вас из огня! Не забывайте этого!

— Он был лишь послушным орудием другой воли. Но вы, волшебники и маги Анти-Земли, вы составили все эти проклятые книги! А ты, ты знал, какой апокалипсис ты порождаешь, когда, наслаждаясь, ты открывал колодец мрака при помощи своих формул и заклинаний! Итак, вот я здесь, на Анти-Земле, и с каждой секундой во мне нарастает ужасная мощь… Я несу смерть повсюду, где появляюсь! Этот город уже горит, и скоро весь мир будет охвачен огнем!

Она светилась сильнее, чем звезда. За ней дымился Кедрон, пурпурное зарево стояло над Гермелем. Саламандра поджаривала пустыню: начинала трескаться сухая земля, кроны пальм были белыми от пыли; страдающие от жажды львы покидали ущелья Ливана. Хамсин окутывал Аравийский полуостров, знойный, горячий. Вооруженные племена устремились к границам Иордании; в Мекке окровавленные голые дервиши кружились вокруг черного камня.

— Я ненавижу беспорядок, который приношу на эту землю! — шипело пламя. — И если бы речь шла только об Анти-Земле! Но на уровне, который ты можешь себе представить, я чувствую мимолетность времени, хрупкость вещей, я знаю опасности, которые таятся в бесконечности. Я буду навлекать их, сама того не желая, на эту планету? О! — воскликнула она, выкручивая себе руки, напоминающие извивающиеся языки пламени, — я вижу изогнутый путь движения кометы. Я вижу, как голубая звезда становится солнцем… туманность, которая открывает завесу и лопается, как зрелый плод граната, выбрасывая в пространство раскаленные миры. Я чувствую, как происходит эта жестокая вещь: расщепление материи!

Она закусила губу, и показавшаяся на ней капелька крови засветилась фосфорическим сиянием. Затем она подтолкнула Исаака Лакедема к груде покрытых пылью свертков и глиняных табличек, некоторые из которых уже превратились в прах.

— Ищи! — закричала она. — Ищи… должно быть какое-нибудь средство, чтобы оторвать меня от этого комка глины, который я уничтожаю. Ты вызвал меня сюда, ты должен меня освободить! Послушай, мы не просто так пришли во Дворец великих раввинов: один знак, листок, заложенный в первопечатной книге патриарха, позволил мне узнать, где спрятаны запретные книги… Смотри: вот это — «Красный дракон», а вот «Трактат об арабском числе» и бесценная «Алхимия», а вот псалтырь Гермофила и «Адские силы» великого Агриппы. Из них я уже узнала некоторые незначительные вещи, которые предчувствовала раньше, но у меня нет ключа, чтобы открыть этот мир, в котором я замурована… Ищи, колдун, найди формулу!

Саламандра монотонно твердила ему одно и то же, и он с энергией отчаявшегося человека рылся в футлярах с папирусными свитками; он лихорадочно сравнивал учение жрецов Сетх-Аменти со знаниями царя Соломона, в «Черном драконе» он отыскал очень сильное заклинание, которое начиналось со слов: «Он Альфа, йа, сол, мессиас, ин-годьерн…» Оно, казалось, имело высшую власть над духами и демонами, но абсолютно не действовало на Эсклармонду.

— Однако, — говорила себе Саламандра, — должен существовать ключ к великой тайне!

Повсюду хрупкие свитки папируса и заплесневевшие листы пергамента таили в себе тревогу, навязчивую идею человечества о посланцах, которые приходили то извне, то откуда-либо еще! Земля их боялась, как и Анти-Земля, и планеты в конце концов научились защищать себя.

Поиски ни к чему не приводили. Неизвестная формула очистила пески Сумерии, где, если верить табличкам, «каждая складка лавы скрывала миллион демонов». Странные существа с тремя глазами цвета серы и меди, которые спустились с неба в дельте Нила, не оставили в истории никаких следов. Однако Сафарус начинал отдавать себе отчет в следующем: в ценных манускриптах чего-то не хватало. В Зогаре, что означало «Великолепие», не было одной страницы, отсутствовал целый свиток рукописи Платона «Критиас», не хватало одного заклинания в «Великой книге тайн алхимии».